Мы продолжаем публиковать воспоминания ветеранов Омского Союза журналистов. Обещанное продолжение материала Луизы Красильниковой «Рыцарь истины и правды».

Вспоминать поимённо

Жизнь Бориса Супрунюка всегда была многогранна. Помимо журналистики он активно занимался общественной деятельностью, причём, бескорыстно. Немало душевных и физических сил отдал созданию в Петропавловске отделения Всесоюзного правозащитного и просветительского общества «Мемориал». Центральные газеты,  журналы много писали о работе московского «Мемориала» и эти публикации служили ориентиром для энтузиастов на местах. Будучи в Москве, Борис познакомился с его организаторами, привёз учредительные документы – устав и программу – и начал «сколачивать» инициативную группу. Нашлось немало единомышленников. Это был декабрь 1988 года. В марте 1989 года мы получили первый отказ в регистрации, в августе – второй, но не сдавались и добились своего в ноябре. Я пишу «мы»  не случайно: я активно помогала Борису во всех его начинаниях – будь то «Мемориал», Русская община, Партия пенсионеров и так далее, разделяя его взгляды и убеждения, первая  критиковала его, если видела, что он в чём-то неправ. Но он, как истинный восточный мужчина, выслушав женщину, поступал по-своему, о чём иногда приходилось сожалеть.

Пока в органах юстиции придумывали предлоги для очередного отказа в регистрации, Борис не теряет времени даром – публикует на страницах «Ленинского знамени» ряд очерковых материалов о судьбе людей, прошедших застенки  ГУЛАГа. Первый из них – «Скоросшиватель № 600». Это рассказ об одном из тысяч петропавловцев, незаконно арестованных и расстрелянных в 1938 году – Давиде Александровиче Магариле, бывшем работнике областного отдела народного образования. А поводом для очерка послужило заседание бюро обкома партии, на котором был рассмотрен необычайный, но такой характерный для дней перестройки и нравственного обновления вопрос. По поручению Комитета партийного контроля при ЦК КПСС областной партийный штаб принял постановление по заявлению горьковчанки Д.А.Баркум о партийной реабилитации её брата Д.А.Магарила, члена партии с июля 1925 года по 9 марта 1938 года. Вот это постановление: «Учитывая, что обвинения, предъявленные т. Магарилу Д.А. при исключении его из  членов партии, отпали, постановлением военного трибунала Туркестанского военного округа от 15 ноября 1957 года уголовное дело против него прекращено и он реабилитирован, реабилитировать т. Магарила Д.А. в партийном отношении (посмертно)» Этот текст – преамбула к очерку. Автор умышленно сохранил казенный стиль, дабы подчеркнуть насколько забюрокрачена и заформализована была партийная работа.

Газета с очерком была отправлена Д.А.Баркум в Нижний Новгород, а ответ с благодарностью пришёл из Свердловска от жены Д.А.Магарила – Аннелизы Ивановны: «Статью в «Ленинском знамени» читала, заливаясь слезами, и в то же время гордясь честностью и выдержкой мужа. Да, я верила Давиду, знала, что он настоящий большевик, и особенно верила в тот момент, когда его арестовали, пришли с обыском, когда он мне сказал, что ни в чём не виноват ни перед Родиной, ни перед народом, ни перед партией. В 1948 году я – в который раз! — подала в Москву заявление о пересмотре его дела. И вот в августе 1949 года в Анжерске меня вызвали к следователю и сообщили, что Д.А.Магарил, мол, находится в дальних лагерях, что он получил ещё один срок – сверх первых тех десяти лет «без права переписки», к которым был присуждён. А ведь к тому времени Давида Александровича уже 11 лет не было в живых… После ареста мужа старалась честно служить своей второй родине – Советскому Союзу, ведь я по рождению немка, воспитывала сыновей, правда, один из них скончался в младенчестве. За работу в шахте была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». Огромное спасибо Вам за добрую память о муже, за восстановление его честного имени коммуниста-интернационалиста. Для нас, его родных и близких, это очень и очень дорого…»

Через некоторое время в Петропавловск приехал сын Магарила Рудольф, он был у нас в гостях. Борис показал ему город, к сожалению, где похоронен его отец, установить не удалось. Осенью мы с Борисом навестили Аннелизу Ивановну в Свердловске. Гостеприимству её не было предела. Нас поразило достоинство, с каким прошла эта женщина через все тяготы и испытания, выпавшие на долю жены «врага народа» — она ни о ком не говорила плохо. Вскоре А.И.Магарил уехала в Германию, на свою родину и прислала нам письмо. Ей предоставили полностью благоустроенную и меблированную со всей бытовой техникой квартиру, назначили пособие, бесплатное медицинское обслуживание – живи и радуйся, а вот душа рвалась в Россию, где провела несколько счастливых лет, а затем потеря мужа, унижения и страдания, каторжный труд на шахтах Кузбасса в трудовой армии в годы войны. Но таких, как она, было множество и это давало женщине силы терпеть, надеяться и ждать.

Благодаря переписке, взаимным визитам знакомство с  семьёй Магарилов стало более близким, узнавались подробности их жизни. Борис написал продолжение очерка «Через все испытания». «Эти человеческие документы, — пишет он, — с новых сторон раскрывают облик главного действующего лица очерка, страшную эпоху, в которой он жил и работал, страдания, которые пришлось пережить его близким. Они в значительной мере характеризуют и наше время – время гласности и откровения, время покаяния и правды».

В январе 1990 года прошла учредительная конференция «Мемориала». Из Москвы получили образец анкет для регистрации репрессированных и членов их семей во всесоюзную картотеку. В нашем штабе – библиотеке завода имени Куйбышева – люди заполняли анкеты, делились своими воспоминаниями.

Боже мой, сколько трагедий! К этому времени уже были опубликованы «Архипелаг ГУЛАГ» А.Солженицына, рассказы В.Шаламова, «Крутой маршрут» Е.Гинзбург и масса других свидетельств о преступлениях сталинского режима, но тут встреча с людьми, на себе испытавшими муки бесправия и заключения, отсидевшими на Соловках, В Воркуте, Магадане, в лагерях Казахстана, Сибири. Это не литературные персонажи, а самые настоящие  бывшие «враги» народа. Я была потрясена встречами и рассказами. Приходили родственники погибших в тюрьмах и лагерях. Характерно, что они были более скрытны, на вопросы анкеты отвечали односложно. Оно и понятно. Даже спустя полвека многие не избавились от страха, пережитого в детстве, теперь боялись не столько за себя, сколько за своих детей и внуков, не верили, что справедливость в стране, наконец-то, восторжествовала и больше никогда не вернутся прежние порядки беззакония, массовых репрессий и государственного террора.

Моя мама,  Царствие ей небесное, узнав о нашей мемориальской деятельности, тоже была встревожена не на шутку. Её старший брат в 1936 году, будучи председателем колхоза, был арестован за то, что раздал скудный урожай колхозникам, не сдав государству ничего. Правда, через год он вернулся, но совершенно больным и вскоре умер (сказались голодовки, побои). Осталось пятеро сирот. Двоюродный дядя Бориса, работавший в системе почтовой связи, тоже был репрессирован, обвинён в шпионаже и расстрелян. Борис ездил в Новосибирск, познакомился с его делом и вернулся домой ещё более уверенный в правоте и справедливости своего дела.

Несмотря на явные и скрытые препятствия городских властей, конференцию мы провели в том же ДК завода Куйбышева. В фойе разместили стенды с фотографиями и документами репрессированных североказахстанцев, с литературой, посвящённой этой тематике. Здесь были представлены произведения А.Солженицына, Л.Разгона, казахского поэта Магжана Жумабаева, погибшего в застенках НКВД, А.Жигулина, публикации из центральных газет и журналов. Обрамляла выставку колючая проволока —  не символичная, а самая настоящая. Это была идея Бориса.

Зал, рассчитанный на 300 человек, был полон. Пришли глубокие старики и совсем молодые люди – русские, немцы, казахи, украинцы, татары, поляки…   Перечислять национальности можно бесконечно. Чувствовалось огромное напряжение. Волновались организаторы, волновались участники конференции. Борис беспрерывно курил. Казалось, вот-вот в зале появятся люди в форме, начнут разгонять собравшихся и арестовывать, Но, Слава Богу, времена уже были другие, двадцатый век подходил к концу.

Мы с мужем сидели за столом президиума. Рядом верные соратники – В.А.Быков, начальник одного из строительных управлений (его отец тоже был репрессирован), В.И.Любушин, преподаватель пединститута (его родственники тоже пострадали в 30-е годы). Было много выступающих. Определили цели и задачи городского отделения: первое – добиться от областных и городских властей создания комиссии по поиску мест массовых захоронений жертв беззакония 30-х, 40-х, 50-х годов. Второе – добиться льгот репрессированным на уровне льгот участникам Великой Отечественной войны. Третье – увековечить память о жертвах сталинизма. Четвёртое – просветительская и правозащитная деятельность. В учебных заведениях и библиотеках проводили лекции о творчестве писателей и поэтов, прошедших через ГУЛАГ, в филармонии организовали вечер  памяти А.Д.Сахарова, великого гражданина России. Впоследствии ещё не раз на разных собраниях имя почётного председателя Всесоюзного общества «Мемориал» А.Д.Сахарова упоминалось с глубоким почтением.

В октябре 1990 года в городе впервые состоялся митинг, посвящённый Дню политзаключённого СССР. Неоднократно правление «Мемориала» выходило с ходатайством в горисполком о присвоении одной из улиц имени А.Д.Сахарова, о переименовании улицы Жданова (приспешника вождя народов Сталина) в улицу жертвы сталинизма – петропавловца П.Г. Лазутина, улицы Коммунистической в улицу талантливого казахского поэта Магжана Жумабаева.

Имя Сахарова Андрея Дмитриевича, лауреата Нобелевской премии мира, Ленинской и Государственной премий СССР, трижды Героя Социалистического труда, народного депутата СССР, сразу же было воспринято в штыки и под предлогом, что он не имеет никакого отношения к Петропавловску, решительно отвергнуто, хотя координационный совет горисполкома предложение «Мемориала» поддержал. Неоднократные попытки наши увековечить память замечательного человека, борца за права человека так и не увенчались успехом. Что касается П.Г.Лазутина и М.Жумабаева, возражений не было. Вскоре в Рабочем посёлке, где прошли детство и юность будущего председателя Ленинградского горисполкома Петра Георгиевича Лазутина, на домах появились таблички с его именем. Магжану Жумабаеву впоследствии был установлен памятник перед зданием университета на площади. А памятником П.Г.Лазутину стала документальная повесть «Выстрел в спину на взлёте»,  написанная Борисом Супрунюком.

Я сейчас не могу вспомнить, каким образом Борис вышел на фамилию Лазутина. Наверное, кто-то подсказал, что один из петропавловцев в годы Великой Отечественной войны был секретарём Ленинградского горкома партии, отвечал за продовольственное снабжение блокадного города, а потом возглавил исполком горсовета, стал депутатом Верховного Совета СССР. В 1949 году снят с должности, исключён из партии, арестован и проходил по так называемому «Ленинградскому делу». Под молох режима тогда попали первые руководители Ленинграда и Ленинградской области, государственные и партийные деятели – секретарь ЦК А.А.Кузнецов, председатель Совета Министров РСФСР М.И.Родионов, первый заместитель председателя Совета Народных Комиссаров СССР Н.А.Вознесенский. Их обвинили «в раскольничестве, подрыве единства партии, в клеветнических измышлениях в отношении ЦК ВКП(б), в желании изменить состав правительства и ЦК ВКП (б)». Суд приговорил всех к высшей мере наказания, приговор приведён в исполнение…

Всего по «Ленинградскому делу» репрессиям было подвергнуто более 200 человек, часть как соучастники, а большинство близкие и дальние родственники осуждённых. Жён расстрелянных и  приговорённых к длительным срокам заключения отправляли в административную ссылку, детей направляли в детские дома. Другие родственники также подверглись гонениям. В семье Лазутиных был расстрелян Пётр Георгиевич, арестована жена его – Зинаида Ивановна, 12-летняя дочь Наташа отправлена в детский дом, мать, 69-летняя Марина Федуловна, вырастившая семерых детей, двое из которых погибли на фронте, была арестована, увезена в Москву, на Лубянку, а затем сослана в Казахстан, в Джамбул, в лагерь «ЧСИР» — членов семей изменников родины, где провела почти три года, до смерти Сталина. Нелегко пришлось и четырём родным сёстрам и их мужьям, а также двоюродной родне. Никого не пощадила репрессивная машина. Как и сотни тысяч других дел и это было сфабриковано. Их трагедия стала последней из длинной и страшной серии акций сталинщины против народа и партии. Это был последний массовый политический расстрел в труповой истории сталинизма.

Первые шаги к посмертному воскрешению честного имени бывшего североказахстанского комсомольца-железнодорожника были сделаны вскоре после смерти Сталина. Определением военной коллегии Верховного суда СССР Пётр Георгиевич Лазутин был полностью реабилитирован как гражданин и общественный деятель. Через пять лет последовало посмертное восстановление в партии.

Девять месяцев Борис работал над этой повестью. После поездки в Ленинград и знакомства с заместителем директора филиала института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС И.П.Бабуриным в Петропавловск на наш домашний адрес было прислано несколько бандеролей с копиями документов, раскрывающих личность Петра Георгиевича Лазутина. Там же Борис познакомился с В.Д.Кузнецовым, кандидатом, а позднее и доктором исторических наук, который первым из научных работников страны много лет назад решил узнать правду о «Ленинградском деле». Он-то и дал моему мужу фамилии, адреса и телефоны ленинградцев – товарищей по работе П.Г.Лазутина. Эти воспоминания, личные впечатления и оценки сослуживцев оказались для повести бесценны.

А поиск всё углублялся и углублялся. В газете «Ленинское знамя» было опубликовано обращение к читателям: «Кто помнит эту семью?» И как будто повернулся волшебный ключик, ларец открылся и… пошли письма и звонки уже из Петропавловска и области. Оказалось, что в родном городе Петра Георгиевича до сих пор живёт немало его близких и дальних родственников, друзей детства и юности. Интересной была встреча с двоюродным братом – Алексеем Ивановичем Ивановым, машинистом локомотивного депо с сорокалетним стажем. В годы войны он был минёром, подрывником, разведчиком. Алексей Иванович помог разузнать о судьбе родных сестёр Петра Георгиевича. Старшой из них – Александре Георгиевне к тому времени исполнилось уже 90 лет, она рассказала о детстве брата, о его жене и дочери, адрес которых Борис долго разыскивал. А письма продолжали поступать. Из Москвы написали двоюродные сёстры Н.Г. и Е.Г. Борисовы, из Симферополя – племянница А.С.Архангельская познакомила автора с семьями ещё одной линии семьи Лазутиных – теми, что ответвились от сестры отца Петра Георгиевича. Они тоже почти все прошли через репрессии. И, наконец, нашлась и ответила дочь – Наталья Петровна. Все эти живые свидетельства эпохи легли на страницы повести. Интересно, что в ткань документального повествования, помимо воспоминаний родственников и копий архивных документов, органично вплетались и личные впечатления автора, его раздумья и оценки фактов советской истории. Всё это эмоционально обогатило, наполнило рукопись духом современности. Штрих к штриху, свидетельство к свидетельству, слово к слову и документально воссоздана трудная, славная и трагическая биография одного из тех, кто жил и работал во имя счастья других.

Пока повесть писалась, в стране произошли события, от которых развалился единый и могучий Советский Союз – августовский путч 1991 года. В экономической жизни приоритетными становились рыночные отношения. В издательствах тоже поменялась ситуация. Что-то напечатать стало возможно либо за свой счёт, либо благодаря спонсорской поддержке. Увы, денег у нас не было, спонсоров – тоже. Рукопись была перепечатана на машинке в нескольких экземплярах, переплетена в типографии. В один из приездов в столицу на съезд Конгресса Русских общин Борис разыскал Наталью Петровну Лазутину, мы были приглашены в гости и вручили ей экземпляр повести с автографом автора. Конечно, жаль, что повесть так и не удалось издать даже  небольшим тиражом.

За какое бы дело Борис не брался, он всегда доводил его до конца. У него была такая шутливая присказка из песни Владимира Высоцкого: « Если я чего решил, я выпью обязательно». В правлении «Мемориала» было много разных мнений, но он умел их аккумулировать, выделять главное и добиваться цели. Только благодаря нажиму и напору «Мемориала» облисполком принимает в июле 1991 года решение о поиске и установлении мест тайных захоронений жертв сталинских репрессий. Нашлось немало энтузиастов, готовых участвовать в раскопках. И они начались. К сожалению, результатов они не дали, но люди не теряли надежды и продолжали поиски. Что ни месяц, то какое-нибудь мероприятие «Мемориала», ещё одна, затем следующая выставки документов и материалов о деятельности органов ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ в здании треста «Петропавловскстрой», вторая конференция городского отделения, акции по оказанию материальной помощи бывшим репрессированным. Собрание, посвящённое Всеобщей Декларации прав человека, подписанной СССР 40 лет назад, но так и нереализованной до сих пор. Митинг «Судьба Ишима – наша судьба». Закладка сквера памяти. Возле Подгорного собора располагался пустырь. Весной мы, группа мемориальцев, его расчистили, высадили два десятка молоденьких берёз и всё лето их поливали. Берёзы принялись. Прошлым летом мы с Борисом побывали в Петропавловске, заглянули и в сквер у собора. За семнадцать лет берёзы вымахали, окрепли и своей зеленью радуют прихожан. И мало кто помнит самого инициатора – Бориса Фёдоровича Супрунюка.

Благодаря настойчивости членов правления «Мемориала» горисполком и  облисполком принимают решения о льготах репрессированным  на уровне льгот участникам Великой Отечественной войны.

Наконец, принимается и предложение об установлении Знака по увековечиванию памяти жертв сталинизма. Дело осталось за малым – привезти и установить на Октябрьской площади города, напротив здания милиции, в котором раньше располагались органы ОГПУ-НКВД, огромный камень. Нашли машину, кран, грузчиков. Долго спорили по поводу текста на мраморной табличке, к обсуждению подключились депутаты. Решено было написать «Жертвам и мученикам тоталитаризма. Петропавловцы».

8 ноября 1991 года были зажжены первые свечи у Камня Памяти. На траурную акцию пришли активисты «Мемориала», бывшие репрессированные, народные депутаты, гости из других городов. Всё проходило мирно и спокойно. Но до чего трусливы власти, что в Казахстане, что в  России. Здесь не дают пройти по улицам городов людям, не согласным с политикой правительства и президента. Там, 18 лет назад, испугались вообще неизвестно чего и попытались разогнать собравшихся на площади пожилых людей и группу интеллигенции. Более того, сопредседателей «Мемориала» В.А.Быкова, В.И.Любушина, Б.Ф.Супрунюка в 8 часов утра следующего дня затребовали к ответу в городской Совет, якобы за несанкционированное мероприятие. Но на дворе был ноябрь 1991года, СССР доживал последние дни, республики Прибалтики дружно отсоединились от Союза, на Украине, в Казахстане вовсю раздавались призывы к суверенитету и независимости. Пустели прилавки магазинов, на товары первой необходимости введены были карточки. В Абхазии, Приднестровье, Таджикистане, Нагорном Карабахе уже лилась кровь. Одна эпоха сменяла другую.

Сейчас, когда пишутся эти строки, события прошлого видятся иначе. Тогда же всё воспринималось очень остро, болезненно, сколько нервных клеток сгорело безвозвратно! Сколько здоровья отнято бесконечными нападками в официальной печати на лидеров «Мемориала». Бориса нередко сравнивают с Данко.

Он действительно «разрывал себе грудь, вынимал сердце и освещал путь, идущим следом за ним». Он никогда не играл с властями в поддавки. Честно, прямо и без страха говорил и писал то, что думал. Его публикации остры и правдивы. Его голос на собраниях и митингах гремел над толпой. Он был настоящим трибуном.

Когда неизвестные надругались над Камнем Памяти под окнами милиции, Борис опубликовал в «Гласе» гневную отповедь под названием «Сволочи»: «Что же пытается посеять тот (или те), кто по-варварски срубил мраморные таблички на Камне Памяти. Не знаю. И пока не могу понять: зачем вообще это надо было делать? В чём и перед кем провинился Камень Памяти мученикам ушедшей эпохи? Это что – попытка напомнить нам всем, что она может и вернуться? Или угроза, вызов и самолюбование сволочизмом?..

…Есть ещё одно мнение о причине вандализма: «Глас» недавно объявил о собрании возле памятника 1 мая петропавловцев, желающих обсудить вопрос о создании в Приишимье Русской общины. Может быть, именно таким варварским способом был выражен протест против такого собрания. Если это так, то предложение создать у нас общественное движение или объединение русско-язычного населения по образцу тех, которые уже есть в соседних областях – ждут нелёгкие времена: против этого к Камню Памяти уже вышли сволочи – по бандитски, в ночной темноте и с молотком, зубилом или топором…»

Со сменой политической и экономической власти в суверенных республиках бывшего Союза во весь рост вставала новая напасть – оголтелый национализм, проблемы межнациональных отношений. В Казахстане, особенно на юге, эти тенденции уже тоже были вполне очевидны. И в движении «Азат», и в обществе «Казак тили» были яркие приверженцы лозунга «Казахстан – для  казахов». И на страницах независимой газеты «Глас» Борис начинает активную агитацию за создание Русской общины в Северном Казахстане.

«Русская община, — пишет он в статье «Чтоб не пропасть по одиночке», — может стать одним из действенных факторов движения солидарности народов суверенных государств, активным противовесом как националистическим претензиям, так и попыткам подогревания межнациональной розни. Её главная задача – защита прав русскоязычного населения в странах СНГ. Её главная цель —  сохранение стабильности и спокойствия, уверенность в том, что завтра русскоязычным североказахстанцам не надо будет давать объявления о спешном обмене своих квартир на Исилькуль или Макушино. Но чтобы этого не произошло завтра, действовать надо сегодня».

Так начался новый этап его правозащитной  и журналистской деятельности, сопряжённый с неимоверными физическими и моральными усилиями, с разнузданной травлей в казахских средствах массовой информации, которых в начале 90-х годов в республике выпускалось множество, с многочисленными арестами, тюрьмами и угрозами расправы..

И сейчас, спустя почти двадцать лет с тех исторических событий, видишь, что и для нынешней власти по-прежнему неугодны люди, мыслящие самостоятельно, не так, как все, умеющие трезво, объективно, принципиально оценивать окружающее, не боящиеся высказывать своё мнение вслух. Время идёт, подрастают новые борцы типа Бориса Супрунюка. С той же энергией, с той же хваткой, с той же устойчивостью к ударам судьбы. Храни их, Господь!

Газета для умных людей

Сегодня седьмое февраля, шестьдесят седьмой день, как ты ушёл, Борис. Куда ты  заторопился? Куда? Я перечитываю твои стихи, написанные 10, 12, 15, 20 лет назад. Ты любил, так хотел жить, несмотря на болячки, одолевавшие тебя в последние годы. Кто и куда тебя позвал, мы ведь даже не простились по-настоящему. Я не перекрестила тебя, уходящего, как это делала всегда, не поцеловала. А теперь вот плачу и плачу, Борис!

Прости меня, прости, прости! Очень правильно ты написал:

«Дело – к жизненной зиме,
То болеем, то недужим,
То мечтаем, как во сне,
То бросает в жар от стужи.
То цветём, как по весне,
То опять садимся в лужу…
Думаю тебе и мне
Друг без друга было б хуже».

Не просто хуже, а плохо, очень плохо. И хотя меня не оставляют без внимания родные и друзья, одиночество, как ржавчина, разъедает душу, а на сердце неутолимая тоска. Только в стихах твоих, как в горном роднике, черпаю я силы для нового дня. Спасибо тебе, дорогой!

«Подражание Б.Супрунюка М.Цветаевой

Мне нравится, что ты моя всегда,
Мне нравится, что ты моя сегодня,
Что словно миг бегут – спешат года
И в череде сольются новогодней.
Мне нравится, что модно толстым быть,
Что можно быть собой – не притворяться,
Что можно глупым быть и умным слыть
Работая, считаться тунеядцем.
Мне любо, что с тобой я не скучаю,
Что жизнь моя с тобой полным-полна
Пока ещё вторая чашка чая
У нас с тобой не выпита, жена!

7.09.90 г.

Любимой женщине в день её дежурства 22.11.93 г.

И так жалею я,
Что я – старею,
Как никогда мне молодость нужна,
Тем более, что села мне на шею
Почти что идеальная жена.
Не в материальном смысле, а в духовном –
На шее, в сердце, в почках и в судьбе…
Послушай, как же быть тебя достойным?
И как не потерять себя в тебе?»

Ты и не потерял себя, всегда оставаясь самим собой, верным своим принципам и убеждениям, с неиссякаемой силой духа. Свой журналистский и гражданский долг понимал как борьбу за права человека, за верховенство закона, за человеческое достоинство. И когда в очередной раз тебя власти постарались лишить работы, энергично взялся за выпуск независимой газеты «Глас».

«Лике в ночь рождения «Гласа»

Звёздной бабочкой в небе блестит Орион,
Ночь покоем божественным дышит…
Вдруг откуда-то сверху – не то мяв, не то стон…
Кошка, видимо, бродит по крыше.
Может кошка, а может – и сам НЛО
Залетел, чтоб его не забыли.
Может – он, ну а  может и тот Белый слон,
Сны о ком мы так в детстве любили!
Лика, Лика! Я знаю: виновен – прости!
Знаю: я не всегда тебе нравлюсь.
Ты меня хоть немного ещё потерпи,
Может быть, я когда-то исправлюсь…
Потому что люблю я тебя-
Самой вечной – последней любовью…
Верь – не верь, видит Бог,
Видит ночь – это так,
Точно так, как стихи к твоему изголовью.

14.10.1991 г.»

Пробный номер «Гласа» вышел в октябре 1991 года под лозунгом: «Вечная память КПСС, павшей в борьбе за коммунизм!» Месяц назад в стране произошёл путч. Первые руководители области повели себя не лучшим образом, не дав своевременно принципиальной оценки действиям кучки авантюристов. Ещё до этих событий Борис опубликовал в республиканском еженедельнике «Бирлису-Единение» № 11 статью «Медведь на воеводстве», где негативно оценил деятельность первого секретаря Северо-Казахстанского обкома партии, председателя областного Совета С.А.Медведева. Это было смело, можно даже сказать дерзко, потому как первые лица находились под негласным «табу» и критике подвергались только вышестоящими руководителями и то на официальных мероприятиях – съездах, конференциях, бюро. Но время гласности и перестройки всё изменило и дало журналисту право высказывать публично своё мнение. И вот  в «Гласе» на первой странице публикуется Декларация  прав и свобод человека, принятая 5 сентября 1991 года съездом народных депутатов СССР. А всю вторую и третью страницу занимала статья  «Слово о хамелеонах» — резкая, доказательная критика всё того же С.А.Медведева, тогдашнего редактора областной газеты А.Корсунова, всех, кто явно поддержал в Петропавловске путчистов. Здесь же комментируется, чем вызвано возбуждение уголовного дела против Б.Супрунюка. А вызвано оно было тем, что на совместной закрытой сессии областного и городского Советов 31 августа Борис назвал Медведева «соучастником государственного переворота и – таким образом – государственным преступником». Из номера в номер газета «Глас» публикует все перипетии расследования, а затем и судебного процесса по делу против Супрунюка, давая тем самым читателю достоверную информацию из первых рук. Первый арест Бориса произошёл именно на этой сессии и его заключили на десять суток в КПЗ. И только благодаря медикам, которые доставили его с гипертоническим кризом в больницу, освобождение было досрочным.

И до этого случая публикации Б.Супрунюка, его независимость,   неподкупность и бесстрашие вызывали раздражение местных властей. Теперь же им представилась возможность расправиться с неугодным журналистом – судебный маховик закрутился, репрессивная машина приведена в действие.

Как отнеслись ко всей этой ситуации мы, родные, близкие и друзья Бориса? По разному. Его мать – Анна Сергеевна, его тётушки, двоюродные брат и сестра – неодобрительно, умоляли извиниться перед С.Медведевым и прекратить эту борьбу, понимая, что власть не остановится ни перед чем. Я была в смятении. Как журналиста, ставшего на принципиальные позиции, понимала и поддерживала, как мужа, которому грозит судебная расправа, уговаривала пойти на компромисс. Но Борис, проявил такую твёрдость, что переломить его позицию был невозможно. Он мне как-то сказал: «Даже если я останусь один, от своего не отступлюсь!» Но, слава Богу, он был не одинок, у него нашлось немало единомышленников в лице депутатов областного и городского Советов, активистов демократического движения Приишимья, да и просто граждан, понимающих, как прогнила вся эта советская система, как стране и обществу необходимы перемены.

На март был назначен суд, а в феврале 1992 года Борис в № 13 «Гласа» публикует два материала – «Медведева, как и КПСС, спасают от суда» и «Эстафета нарушений прав человека». В первом говорится о новом назначении С.Медведева министром экологии и биоресурсов Казахстана, что, уходя из области, он не забыл приватизировать служебную квартиру, построить в парковой зоне гараж. Но самое главное – о правовом беспределе, царящем в партийных и правоохранительных органах.

В другом материале Б.Супрунюк напрямую обращается к председателю областного суда, в котором он отводит его кандидатуру от судебного процесса, а также членов суда, бывших коммунистов, как людей прямо или косвенно зависящих от бывшего председателя областного Совета С.Медведева, требует признать законным свой иск к г-ну Медведеву по поводу публичных оскорблений и преступных преследований, требует обеспечить личную явку в суд г-на Медведева, независимо от того, сдаст он свои полномочия председателя облсовета и народного депутата к тому времени или нет. И в заключении ставит условие: «…если на процессе не будут учтены высказанные в данном письме мои вполне соответствующие Закону требования, если правовой беспредел в Северном Казахстане ненаказуем и будет продолжаться, то на скамье подсудимых в любом варианте  в т.ч. и при содержании меня под стражей) вы получите новую голодовку. Г-ну Медведеву очень хочется «уголовного дела» Но это не уголовное, а – политическое дело».

В 14-м номере «Гласа» печатается «Обвинительное заключение» — совместное творение гор и облпрокуратуры, в 15-м – статьи «Дело ГКЧП живёт и побеждает», «Без вранья министром не станешь…», «Позор облсуда»,  а в 16-м «Последнее слово» редактора «Гласа» на суде, закрывшем газету на шесть месяцев.

«Какое бы решение ни принял суд, — говорил Борис, — оно будет в любом случае показательным для нашего переломного времени. Думаю, что данный суд с такой повесткой – один из последних в бывшем СССР и нынешней Республике Казахстан, если не последний. Рождаются новые законы правового государства, в котором такие судебные процессы по защите «высокого руководства» от простых смертных, объявляемых за критику уголовниками и хулиганами будут просто немыслимы и смешны. Ясно, что перестройка законодательства займёт не один месяц, но смерть старых законов тоталитаризма, однопартийной системы, диктата КПСС, идеологического и политического вранья и маразма неизбежна…

…Я ненавижу систему, которую представлял и представляет Медведев, которая убивала моих родных при Сталине, которая травила моих близких при Брежневе, которая загоняла в петлю моих друзей при Горбачёве, которая объявляла моих единомышленников больными, антисоветчиками, алкоголиками, тунеядцами, которая унижала и топтала сотни моих знакомых и весь народ в целом. Ненавидеть лично Медведева оснований особых нет, хоть и он сделал мне много гадостей и подлостей – это будет для него слишком много чести: Я ЕГО ПРОСТО ПРЕЗИРАЮ».

После этих слов в зале раздались аплодисменты. Надо сказать, что процесс в городе вызвал живой интерес. Зал заседаний  всегда был полон, люди теснились в коридоре. К сожалению, несмотря на массу доказательств в сфабрикованности дела, правозащитник и  журналист Борис Супрунюк на один год был отлучён от специальности и присуждён к исправительным работам, а газета «Глас» закрывалась на шесть месяцев.

Конечно, ни на какие исправительные работы Борис не пошёл, поскольку инвалидность по общему заболеванию оберегала его от этого, никаких 15-процентных отчислений от заработка в фонд государства он не переводил, потому что добровольно отказался от пособия по инвалидности. А газета выходила ещё два месяца, опубликовав немало интересных, острых публикаций, писем читателей.

К этому времени в Петропавловск из министерства печати и массовой информации Казахстана пришёл обзор газеты «Глас», подготовленный ведущим редактором отдела регистрации и правовой экспертизы Чернышовой Ф.Р. Вот какую оценку она даёт редактору и в целом изданию: «При регистрации газеты «Глас» были заявлены следующие программные цели и задачи: распространение правдивой, объективной информации о политической, экономической, социально и духовной жизни Северного Казахстана, республики и страны. Придерживается ли газеты заявленных ею программных целей и задач? Однозначно – да! И в этом заслуга её редактора – Супрунюка Б.Ф. Более того, если газета «Глас» состоялась как одно из интереснейших, независимых изданий, то  движима и питаема она интеллектом и жизненной энергией её редактора. Честность, бескорыстность (газета безгонорарная) и служение основной идее – защите прав человека не может не вызывать восхищение подвижнической деятельностью Супрунюка. Разумеется, как и всякая яркая личность, Супрунюк, пребывающий в конфронтации к власть имущим, воспринимается ими как одиозная личность, являющаяся постоянным источником беспокойств, своей деятельностью он демонстрирует яркий тип оппозиционера.

Возвращаясь к духовному содержанию газеты, я ставлю перед собой вопрос: есть ли место в этой жизни «Дон Кихотам», которых, как известно, характеризует бескорыстное служение справедливости, проще говоря, правам человека? Наверное Дон Кихоты будут и впредь появляться, но издевательства над ними будут циничнее тех, на которые было способно окружение провинциальной испанской герцогини.

Супрунюк – один из последних могикан, которые надеются реализовать себя в борьбе за права человека, за демократию. Это замечательно, что есть такие люди, как он!»

Далее идёт подробный анализ тематики и отдельных циклов статей. Откровенно говоря, мы были ошарашены таким благоприятным отзывом министерства. После многолетней травли Бориса и его единомышленников в областной партийной прессе, после объявления редактора «Гласа» прогульщиком, тунеядцем, психбольным, антисоветчиком и даже агентом международного капитала, получающим доллары за дискредитацию местного руководства, после суда, запретившего выпуск газеты, лишившего журналиста возможности заниматься профессиональным трудом в течении года, получить такую высокую оценку было не просто приятно. Это была огромная моральная поддержка, она вдохнула в Бориса новые силы. «Давид или Голиаф?» — так назвала свой обзор Ф.Р.Чернышова, подчёркивая извечность противостояния добра и зла. По библейской мифологии пастух Давид побеждает в единоборстве великана филистилянина Голиафа, отсекая тому голову, затем становится царём израильским. В этом поединке журналиста и партийного деятеля нравственная победа оказалась на стороне Бориса Супрунюка. Недолго С.Медведев побыл министром экологии и природных ресурсов. После ряда статей в республиканской печати о неблаговидных деяниях чиновников этого министерства он вынужден был покинуть и этот пост. Уехал из Петропавловска и бывший редактор «Ленинского знамени» А. Корсунов, немало напакостивший Борису за пять лет подхалимского и подобострастного своего служения областной партийной власти. Был сменён и председатель областного суда. Новое время докатывалось и до Петропавловска, «заповедника застоя», как назвал его Супрунюк в своей статье. С одной стороны люди надеялись на добрые перемены, с другой, как оказалось в действительности, у Голиафа отрастала новая голова – махровый национализм в суверенных республиках. И снова борьба, и снова трата душевных и физических сил, снова аресты и суды. Борис всё чаще жалуется на боли в сердце, пьёт таблетки от хронической  бессонницы, но тем не менее не опускает руки, наоборот, с удвоенной, утроенной энергией продолжает активную общественную и журналистскую деятельность. Раз запрещено публиковаться в Казахстане, он печатается в газетах России, Латвии, выступает по радио и телевидению, становится собственным корреспондентом международной газеты «Мегаполис-Континент» по Казахстану и Омской области.

Не только материалами, связанными с судебным процессом заняты страницы еженедельника «Глас». Целый цикл статей посвящён религиозной тематике, в частности, публикуются главы из «Краткой священной истории», изданной ещё в 1911 году, рассказывается о Пасхе – светлом Христовом воскресении, о Рождестве Христовом, о Крещении, печатается Нагорная проповедь, выступление Патриарха Московского и Всея Руси Алексия 11. Всё это воспринимается читателями с большой благодарностью, особенно жителями села, доступ к религиозной литературе у которых был ограничен.

Поскольку «Союзпечать» отказала Борису в подписке и реализации «Гласа» через свои киоски, он взялся за распространение газеты собственными силами. Загрузив тележку (500-600 экземпляров), Борис отправляется на вокзал и уезжал на электричках из одного конца области в другой. Возвращался вечером с полным карманом мелких денег. Мы их с Анной Сергеевной раскладывали, расправляли, считали. Выручка день на день не приходилась, но на жизнь хватало. Часть тиража раздавалась бесплатно – ветеранам войны, репрессированным и тем, кому нечем было заплатить.

В республике в то время создаются независимые профсоюзы с новыми функциями и новыми задачами. Официальная печать неохотно публикует информацию об этом. Зато в «Гласе» печатаются Устав независимого профцентра, открытое письмо участников учредительной конференции к трудящимся республики, сообщения Координационного совета, различные документы, а также мнения и предложения только-только встающих на ноги предпринимателей.

Всё в стране раскалывается. Не минула сия чаша и советские профсоюзы. К сожалению, по истечении почти двух десятков лет, видишь, как слабы и безучастны к судьбам работающих граждан нынешние профсоюзы. Иногда в прессе или на ТВ проскочит какая-нибудь информация о том, что кого-то из неподкупных профсоюзных  лидеров преследуют то местные власти, то непонятно какие лица, а мощного протестного движения в защиту прав рабочего или служащего, организованного именно профсоюзами, что-то не слыхать. Не знаю, живы ли независимые профсоюзы в Казахстане, за которые ратовали независимая пресса и ТВ, но тогда в 1991 году на них возлагались большие надежды.

Ещё  на одной тематике «Гласа» хочу остановиться подробно – об антилениниане. Бориса воспитала  советская школа, советский вуз, марксистско-ленинскую науку досконально изучил в Киевской  высшей партийной школе, как и миллионы советских людей верил в идеи Ильича, революции, десять лет возглавлял коллектив областной курортной газеты в Ялте «Советский Крым». А это значит, что был членом обкома партии, депутатом городского Совета, то есть входил в партийную номенклатуру. И отец его – Фёдор Тимофеевич, и брат Владимир – были преданными партии до конца своих дней. Сам Борис сделал то, что не так уж многим газетчикам удавалось: за девять своих кровных отпусков, начиная с 1969 года, в основном по туристическим путёвкам и личным приглашениям иностранцев, объехал все ленинские места. И не просто объехал, он написал десять прекрасных очерков и репортажей, опубликованных в газетах Украины, а затем и в «Ленинском знамени» г. Петропавловска, удостоен за этот цикл юбилейной ленинской медали «К 100-летию со дня рождения В.И.Ленина», а также денежной премии.

Время перестройки и гласности, когда не только историкам и архивистам стали доступны секретные до сих пор материалы, раскрыло глаза на то, как делалась революция, кто направлял «красный террор», какой ценой достигались трудовые  победы в эпоху первых пятилеток и коллективизации сельского хозяйства, чем и кем расплатилась страна за победу в Великой Отечественной войне. Для тех, кто интересовался историей по настоящему, читал запрещённую в СССР литературу, слушал радиостанции Европы, глушившиеся в стране, новые факты и свидетельства преступной политики руководителей партии и государства, не были шокирующими. Для других перемены в мировоззрении проходили очень болезненно.

В третьем номере «Гласа» — это ноябрь 1991 года – печатается статья  «Мне глубоко наплевать на Россию!»

«К сожалению, эти слова принадлежат человеку, с чьим именем неразрывно связана чуть не вся теория и практика жизни в ХХ веке великой страны и множества других государств на земле, — пишет автор, — 74 года назад Владимир Ленин и его партия повели наших дедов и прадедов к «мировой революции». Именно она была главной целью потрясающего по своим сатанинским, социальным и политическим последствиям коммунистического эксперимента над законами общества, науки, культуры, экономики, истории. Ни один из лозунгов октябрьского переворота, так и не претворён в жизнь почти за три четверти века, за которые другие государства ушли далеко-далеко вперёд…

…Строго дозированная сусальная «правда» о жизни Ленина, вбиваемая нам десятилетиями в мозги, оказалась огромной ложью, когда страна получила возможность – благодаря гласности – узнать хоть краешек подлинного облика «вождя мирового пролетариата».

В следующем номере «Глас» опубликует  циничное строго секретное письмо Ленина Молотову об ограблении церквей, монастырей, которое было скрыто от общественности почти 70 лет и следствием которого стали массовые расстрелы десятков тысяч священнослужителей, хранивших не только веру, но и народные сокровища, собиравшиеся в храмах веками. Достаточно прочитать нормальному человеку только одно это письмо, чтобы навсегда избавиться от «ленинизма» и понять, почему «нашему Ильичу» было ГЛУБОКО НАПЛЕВАТЬ НА РОССИЮ».

В этом же номере опубликована глава из книги известного английского историка, профессора Кэмбриджа Э.Х.Карра «Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929 г.». Книга появилась на прилавках магазинов Петропавловска, впервые издана в нашей стране. Этот очерк по истории Октября по праву считается на Западе классическим. Вот какие о нём отзывы:

«не так уж много книг о прошлом дают нам представление о настоящем, но это именно такая книга, и её должны прочитать как можно больше людей».

«каждое утверждение, нет, даже каждая фраза основана на точном, тщательном, документальном анализе».

«Жизнь опровергла Ленина модель» — так назвал свою статью кандидат технических наук И.Ковалёв, опубликованную в девятом номере «Гласа». Он подходит к событиям Октября и всем последующим в нашей стране с позиции науки кибернетики. Новый и интересный подход к общественным и политическим явлениям.

В газете вообще много интересных публикаций – о культуре, литературе, печатаются стихи, юмористические произведения, письма читателей. Все 23 номера вышли под девизом «За вашу и нашу свободу!»

Продолжение следует…